ВКУС ВИШНИ
Название: Вкус вишни
Автор: spurnd
Пары: Рё \ Пи, Тего\Масс
Рейтинг: R
Содержание: На дворе 1928 год и свежий ветерок задувает на улицах Гийона, где царит красота, а гейша – самое желанное существо.
От автора: 100% не мое. Исторический предвоенный ау фик. Переодевание. Цветистый язык. Мини новелла. Для twirlingleaves потому, что я пообещала, и для yuxo, потому что ее комментарии невероятны. Это наверно самый странный фик, который я когда либо создавала для ДжЕ фандома, говорю вам, а так же самый длинный, так что я стараюсь уменьшить это примечание. Комментари приветсвуются.
От переводчика: я все таки не умею работать только над одним фиком, мне надо выбор, разнообразие и свободу. И этот перевод пока тоже пиратский).Обложка честно поперта у Рене , по чьему отзыву я и нашла этот фик.
Весной, когда вишни стояли в цвету...Весной, когда вишни стояли в цвету, его мать взяла его – с горящими от удивления глазами – на праздник в деревню. Они ели колотый лёд со сладким сливовым сиропом, пока у них не засаднило во рту и не вздулись животы; и, отдыхая в тени деревьев, они смотрели, как молодые женщины в весенних юкатах прогуливались мимо, пересмеиваясь и щебеча, пряча улыбки за веерами или рукавами летней расцветки.
Сейчас, когда Ямапи встал перед зеркалом и оперся о туалетный столик, он вспомнил тот самый весенний день, когда всё изменилось, когда их дом отобрали, а их самих заставили бежать с собственной земли. Здоровье его матери вскоре ухудшилось, а следующим летом она скончалась – на драной соломенной циновке в том углу комнаты, который никогда не освещался.
Ямапи задумался – какой была бы его жизнь, как бы изменилась – не приди та весна. Месть может хотя бы смягчить старые раны, и, пока Ямапи рос, он все больше задумывался о том, что будет дальше. Что он пытался исправить? Что он пытался доказать?
Его внимание привлек звук торопливых шагов по соломенной циновке. Кояма тяжело дышал, с содроганиями ловя воздух ртом, и на краткий миг Ямапи забеспокоился о том, что он собирается сказать.
- Ямашита-кун, - хрипло сказал Кояма, показывая Ямапи парик. – У меня получилось, хоть и с трудом, одолжить это у сына парикмахера, - складка меж бровей Коямы пропала, он распрямился и рассмеялся.
Ямашита встретил его взгляд в зеркале и улыбнулся.
- Я все еще не совсем понимаю, что ты там напридумывал, - сказал Кояма, помогая Ямапи завязать оби вокруг талии. Ямапи ничего не делал, только вытянул руки, рассматривая себя в зеркале в полный рост. Оби было цвета ржавчины и прошито серебряной нитью. Парчовое кимоно было осенних, золотых и коричневых, цветов с рукавами, расшитыми лиственным узором. - Прошло четыре года, - продолжил Кояма, потянув кимоно за воротник вниз так, что стало видно несколько позвонков.
Ямапи пожал плечами:
- Это неопасно.
- Неопасно! – фыркнул Кояма, подхватывая с туалетного столика лакированную шкатулку с красящими прутиками. В левой руке он держал кисти всех видов, включая одну, похожую на палочку для еды с крошечной кисточкой на самом кончике. Он окунул кисть в сосуд с гримом и потер, пока оно не превратилось в белую, как мел, пасту.
- Ты только что пожал плечами, - отметил Кояма. – Мой отец одевает гейш, и я не помню, что бы хоть одна пожимала плечами, особенно – не гейши из Киото.
Ямапи снова пожал плечами.
- Стой спокойно! – велел Кояма, вздохнув, и начал закрашивать лицо и шею Ямапи. - В конце концов, Ямашита-кун, - пробормотал он едва слышно, так, что звук скользнул по коже Ямапи, заставив его вздрогнуть.
- Стой спокойно, - прошептал Кояма еще раз, но уже тише.
Лицо Ямапи было белым, когда он снова обернулся к зеркалу. Области вокруг его глаз и носа остались незакрашеными, а его губы казались бледными и обнаженными. Он выглядел так, словно упал лицом в открытый мешок с мукой.
- Говорят, Доктор питает нездоровый интерес к гейшам из Киото, - сказал он, когда Кояма наклонился, что бы нанести краску на его щеки. Кояма выбрал оттенок краснее, чем хотел сам Ямапи - ему этот цвет напомнил цвет крови. Кояма зажег от спички ароматную палочку, задул ее, чуть остудил и отщипнул двумя пальцами самый кончик. Следом он замазал углем брови Ямапи, пока они не стали приятного серого оттенка.
Затем Кояма нанес на его губы красную краску – с терпением и грацией каллиграфа. Секрет, который он узнал, наблюдая, как его отец одевает гейш: никогда не красить и верхнюю и нижнюю губу. Грим гейши создавал море иллюзий, и если накрасить весь рот – гейша будет выглядеть так, словно у нее опухшие губы.
За этим следовал парик, и последними шли украшения для волос. Кояма выбрал черепаховый гребень и шпильку с гроздью жемчужин на самом конце. Он вручил Ямапи пузырек духов, которые он нанес на голую кожу шеи, а потом Ямапи заткнул пузырек за пояс и склонил голову перед своим отражением.
Странно, насколько иначе он теперь выглядел, каким он казался тонким и хрупким под тяжестью нескольких слоев ткани и под маской из разных красок для лица. Кояма сделал шаг назад и посмотрел на него с легким благоговением, а Ямапи открыл и закрыл рот, потому что слова попросту оставили его.
Он услышал, как Кояма сказал за его спиной, мягко улыбнувшись и скрестив на груди руки:
- Ты красив.
Кояма дал ему складной веер и платок, но Ямапи медленно и тихо склонился к туалетному столику и заткнул за пояс маленький нож. Кояма закатил глаза.
- Гейши из Киото не носят за поясом нож, - сообщил ему Кояма, но Ямапи чувствовал, что ему смешно, – я уже говорил тебе, Ямашита-кун. Мужчине не превратиться в гейшу за одну ночь. Ты вообще знаешь, зачем существует особая школа для гейш, и почему вообще существуют окии?
Ямапи пожал плечами.
- Просвети меня.
- Потому, что требуются месяцы, пока женщина станет гейшей в самом благочестивом смысле этого слова, - сказал Кояма, тут же издав недовольный звук, когда Ямапи провел по щеке пальцем, размазывая тщательно наложенный грим. Кояма подхватил еще одну красящую палочку – снова нанести румяна – и отбросил руку Ямапи от его лица.
- Ямашита-кун! – отругал он Ямапи сердито, качая головой. – Для этого существуют церемонии – для гейш, перед тем, как их признают. У тебя нет ни окии, ни старшей сестры, ни даны – никого. Ты появился ниоткуда. Это Гийон, пойдут разговоры.
Ямапи фыркнул. Кояма сердито посмотрел на него за это.
- Я просто скажу всем, что я из Понточо, свободная гейша, гуляющая сама по себе.
- Такого не бывает, - сообщил Кояма, шлепнув его по бедру бумажным веером, - И не стой, как мужчина! Держи ноги вместе, не вихляй бедрами.
- Да, Кеичиро-сан, - Ямапи закатил глаза, потом сообразил: Кояма всего лишь пытается помочь. Кояма несколько раз одернул его кимоно, пока оно не легло на Ямапи, как ему было нужно, но самому Ямапи показалось, что кимоно только потяжелело на его плечах.
- Я полагаю, ты иразговариваешь, как гейша из Киото, и двигаешься? – спросил Кояма, но теперь он на самом деле выглядел обеспокоенно. Ямапи постарался скрыть нервозность, но даже под слоями грима и дорогих одеяний он почувствовал внезапную тревогу, забившую, казалось, все поры его кожи.
- Это Гийон, - сказал он и поджал губы, - Все будет нормально.
- И как же ты можешь быть так уверен?
Ямапи слабо улыбнулся. Он вытащил нож из-за оби и отдал его Кояме.
- Пожалуйста, окажи мне честь, - сказал он, и в следующие несколько мгновений между ними не было произнесено ни слова.
- Не запачкай свои таби, - предупредил его Кояма, показывая на белые носки, аккуратно охватывающие лодыжки Ямапи, но растянул воротник кимоно Ямапи, пока не показался бледный локоть, и сделал, как обещал. Ямапи не издал ни звука боли, когда лезвие разрезало кожу.
::::
Ямапи шел по боковой улице, ведущей к больнице, стиснув зубы. Семья, владевшая больницей, была известна на весь Гийон и насчитывала несколько поколений врачей. Глава семейства был коллегой отца Ямапи и… Ямапи остановился на этом.
Утро еще только начиналось, когда начали появляться первые сонные, со слипшимися глазами, тягачи рикш, что бы проводить его тоскливыми взглядами. Он выглядел как нечто невиданное ранее, и Ямапи знал, что на их месте думал бы так же.
Зеркала отражали остроглазую молодую гейшу с губами в форме цветка фиалки. Ямапи признал, что в его походке было все же что-то странное, но он старался научиться ходить не так быстро, что бы не выглядеть слишком замотанным, и не так медленно, что бы не казалось, что у него проблемы с кимоно. Кояма упомянул, что должно казаться, будто он плывет над землей, и Ямапи попытался так идти, скользя подошвами деревянных туфель над отполированным камнем мостовой, пока ему не попался сильно выступающий камень, и он едва не споткнулся.
Любопытно, однако, не то, как ему удалось устоять, а тот внезапный звук, что он издал – тихое смущенное подобие хныканья, которое, хоть и было странно невинным, но заставило мужчину в синем кимоно остановиться и посмотреть на него с беспокойством.
- Какое же чудесное у нас утро, - сказал мужчина и улыбнулся. – Но нам стоит иногда быть осторожнее с тем, что мы встречаем на пути.
Он поклонился Ямапи, и Ямапи поклонился в ответ, слегка вымотано, но с улыбкой в глазах, и задержал взгляд, достаточно долго, что бы оставить у мужчины нужное впечатление.
Мужчина широко улыбнулся в ответ, показывая кривые зубы, и Ямапи пошел своей дорогой, с трудом подавив смех.
Приблизившись к дверям больницы, он изобразил на лице легкий дискомфорт, пытаясь при этом выглядеть привлекательно. Кояма закатил глаза и стукнул себя по лбу при виде Ямапи, старательно изображающего надувшуюся больную женщину, и сказал, что между обычной женщиной и гейшей есть разница, а Ямапи должен выглядеть так, словно ему дурно, если это то, что он хотел, а не так, будто он ничего не понимает.
Ямапи вошел через распахивающиеся деревянные двери и попросил позвать директора больницы. Медсестра нервно проводила его по длинному пыльному коридору и попросила подождать. Он был выше нее, даже учитывая его семнадцать лет, но казалось, что ее не предупредила даже репутация директора больницы. В конце концов, сенсей был любителем молодых гейш и был завсегдатаем чайного домика Комории. Медсестра поклонилась и велела ему подождать.
Мгновения спустя вошел врач в белом халате поверх светло-серого кимоно. Ямапи встал, когда дверь захлопнулась с громким стуком, и, щурясь, попытался в тусклом утреннем свете рассмотреть торопящегося к нему доктора. Однако это был не врач, а молодой человек не намного старше него. С одного уха у него свисала пара очков, а его волосы были в беспорядке. У него был спокойно-надменный вид, этакая аура дворянина, но, когда он оперся о стол и окинул Ямапи взглядом, то прищелкнул языком и расхохотался.
- Мой отец, - сказал он и скрестил руки, - мой отец уехал гонять женщин в Осаке, женщин такого же легкого поведения, как и ты. Если у тебя к нему дело, предлагаю тебе вернуться в другой раз, а не…
- У меня порез на плече, - выпалил Ямапи, и мысленно обругал себя за такую неосторожность.
Описать странное выражение на лице молодого человека было бы трудно, так как он сначала смутился на мгновение, а потом одновременно развеселился и слегка разозлился. В комнате был деревянный стул, и он велел Ямапи сесть.
- Из какой ты окии? – спросил молодой человек, и Ямапи понял, что ему не любопытно или слегка интересно, а беспокойно. Ямапи прикусил губу.
- Из окии в Понточо.
- Из какой окии? – спросил молодой человек и склонился ближе.
Он жестом показал, что бы Ямапи открыл плечо, и Ямапи с трудом выдохнул и снова прикусил губу.
- Мне дурно от вида крови, - сказал Ямапи, понижая голос на октаву. – Пожалуйста, доктор, делайте, что хотите, только не…
Внезапно молодой человек потянул за воротник его кимоно, отрывая плечо. Он прищелкнул языком. Ямапи захотелось его стукнуть.
- Так из какой ты окии? – сказал молодой человек. – Этот порез выглядит так, словно его нанесли с близкого расстояния.
- Я упала на кусок стекла, - прошептал Ямапи, опуская глаза и отводя взгляд в сторону. Теплое дыхание пощекотало кожу, и его запах был приятно прохладным, словно летние листья и персики. Ямапи задрожал, когда мозолистый палец проследил край пореза в три дюйма на его левой лопатке. Кояма был сама аккуратность.
- Ты слишком высокая для гейши, - он услышал, как молодой человек сказал тихо, перед тем, как промокнуть рану влажным полотенцем, пытаясь, видимо понять, сколько он может причинить Ямапи боли. – Сколько тебе лет?
- Семнадцать, - немедленно ответил Ямапи, но не посмотрел ему в глаза.
- Почему такая молодая девушка как ты, - тут он втер какой-то крем в порез Ямапи, заставив его поморщиться и резко втянуть воздух, - Почему ты выбрасываешь свою жизнь? У тебя есть будущее.
- Я из бедной семьи. Умереть в рыбной вони и недовольстве – вот мое будущее, - сказал Ямапи и вспомнил историю гейши, которую продали в окию в очень раннем возрасте. – Это был мой собственный выбор.
Молодой человек больше ничего не сказал. Наконец, он отошел в сторону и сказал, что рана затянется через несколько дней, если ее перевязать и ухаживать, как предписано. Он разобрался со счетом и, зажав тонкий лист бумаги зубами, начал рыться на полках в поисках пузырька с кремом. Он вручил Ямапи счет, и тот постарался взять его двумя пальцами и поэлегантнее, кланяясь достаточно низко, что бы показать то, что было скрыто кимоно.
- У тебя мужские плечи, - рассмеялся молодой человек, и на секунду Ямапи застыл, но потом распрямился и постарался изобразить легкое недовольство. Он надул нижнюю губу, но молодой человек ничего не сказал, только наклонил голову, взявшись за подбородок двумя пальцами. – Странно, что мужчины находят такую женщину как ты красивой, - сказал он, слегка задумчиво. – Ты настоящая красавица, но это обманчиво. Интересно, почему же мой отец этим восхищается. – Он махнул рукой, показывая, что Ямапи может покинуть комнату, но Ямапи не вышел, еще нет.
- Сенсей, - прошептал он беззвучно, пытаясь звучать, словно ему больно. И, в некотором роде, так оно и было. – Почему вы питаете такую ненависть к нам, к гейшам?
Что-то нашло на молодого человека, что-то странное, потому что сразу же он рассмеялся и его взгляд смягчился и потеплел. Ямапи потянул за ворот кимоно, сильнее натягивая его на плечи, и поправил оби на талии. Он стоял около окна, где лучи утреннего света проникали сквозь занавеси и освещали теплым светом его лицо. Его восхитило, как нити на рукавах заискрились на свету, и, на мгновение, он задержал взгляд на узоре кимоно, его осенние цвета стали богаче и ярче на солнце, ожили.
- Ты должна уйти, - сказал молодой человек тихо, и Ямапи посмотрел на него с любопытством – что он думает о кимоно, скажет ли он еще что-нибудь. Но молодой человек повернулся спиной к Ямапи, и в его голосе был какой-то своеобразный скрежет, когда он сказал Ямапи, что они ожидают еще пациентов в этот день.
Продолжение следует...
Автор: spurnd
Пары: Рё \ Пи, Тего\Масс
Рейтинг: R
Содержание: На дворе 1928 год и свежий ветерок задувает на улицах Гийона, где царит красота, а гейша – самое желанное существо.
От автора: 100% не мое. Исторический предвоенный ау фик. Переодевание. Цветистый язык. Мини новелла. Для twirlingleaves потому, что я пообещала, и для yuxo, потому что ее комментарии невероятны. Это наверно самый странный фик, который я когда либо создавала для ДжЕ фандома, говорю вам, а так же самый длинный, так что я стараюсь уменьшить это примечание. Комментари приветсвуются.
От переводчика: я все таки не умею работать только над одним фиком, мне надо выбор, разнообразие и свободу. И этот перевод пока тоже пиратский).Обложка честно поперта у Рене , по чьему отзыву я и нашла этот фик.
Весной, когда вишни стояли в цвету...Весной, когда вишни стояли в цвету, его мать взяла его – с горящими от удивления глазами – на праздник в деревню. Они ели колотый лёд со сладким сливовым сиропом, пока у них не засаднило во рту и не вздулись животы; и, отдыхая в тени деревьев, они смотрели, как молодые женщины в весенних юкатах прогуливались мимо, пересмеиваясь и щебеча, пряча улыбки за веерами или рукавами летней расцветки.
Сейчас, когда Ямапи встал перед зеркалом и оперся о туалетный столик, он вспомнил тот самый весенний день, когда всё изменилось, когда их дом отобрали, а их самих заставили бежать с собственной земли. Здоровье его матери вскоре ухудшилось, а следующим летом она скончалась – на драной соломенной циновке в том углу комнаты, который никогда не освещался.
Ямапи задумался – какой была бы его жизнь, как бы изменилась – не приди та весна. Месть может хотя бы смягчить старые раны, и, пока Ямапи рос, он все больше задумывался о том, что будет дальше. Что он пытался исправить? Что он пытался доказать?
Его внимание привлек звук торопливых шагов по соломенной циновке. Кояма тяжело дышал, с содроганиями ловя воздух ртом, и на краткий миг Ямапи забеспокоился о том, что он собирается сказать.
- Ямашита-кун, - хрипло сказал Кояма, показывая Ямапи парик. – У меня получилось, хоть и с трудом, одолжить это у сына парикмахера, - складка меж бровей Коямы пропала, он распрямился и рассмеялся.
Ямашита встретил его взгляд в зеркале и улыбнулся.
- Я все еще не совсем понимаю, что ты там напридумывал, - сказал Кояма, помогая Ямапи завязать оби вокруг талии. Ямапи ничего не делал, только вытянул руки, рассматривая себя в зеркале в полный рост. Оби было цвета ржавчины и прошито серебряной нитью. Парчовое кимоно было осенних, золотых и коричневых, цветов с рукавами, расшитыми лиственным узором. - Прошло четыре года, - продолжил Кояма, потянув кимоно за воротник вниз так, что стало видно несколько позвонков.
Ямапи пожал плечами:
- Это неопасно.
- Неопасно! – фыркнул Кояма, подхватывая с туалетного столика лакированную шкатулку с красящими прутиками. В левой руке он держал кисти всех видов, включая одну, похожую на палочку для еды с крошечной кисточкой на самом кончике. Он окунул кисть в сосуд с гримом и потер, пока оно не превратилось в белую, как мел, пасту.
- Ты только что пожал плечами, - отметил Кояма. – Мой отец одевает гейш, и я не помню, что бы хоть одна пожимала плечами, особенно – не гейши из Киото.
Ямапи снова пожал плечами.
- Стой спокойно! – велел Кояма, вздохнув, и начал закрашивать лицо и шею Ямапи. - В конце концов, Ямашита-кун, - пробормотал он едва слышно, так, что звук скользнул по коже Ямапи, заставив его вздрогнуть.
- Стой спокойно, - прошептал Кояма еще раз, но уже тише.
Лицо Ямапи было белым, когда он снова обернулся к зеркалу. Области вокруг его глаз и носа остались незакрашеными, а его губы казались бледными и обнаженными. Он выглядел так, словно упал лицом в открытый мешок с мукой.
- Говорят, Доктор питает нездоровый интерес к гейшам из Киото, - сказал он, когда Кояма наклонился, что бы нанести краску на его щеки. Кояма выбрал оттенок краснее, чем хотел сам Ямапи - ему этот цвет напомнил цвет крови. Кояма зажег от спички ароматную палочку, задул ее, чуть остудил и отщипнул двумя пальцами самый кончик. Следом он замазал углем брови Ямапи, пока они не стали приятного серого оттенка.
Затем Кояма нанес на его губы красную краску – с терпением и грацией каллиграфа. Секрет, который он узнал, наблюдая, как его отец одевает гейш: никогда не красить и верхнюю и нижнюю губу. Грим гейши создавал море иллюзий, и если накрасить весь рот – гейша будет выглядеть так, словно у нее опухшие губы.
За этим следовал парик, и последними шли украшения для волос. Кояма выбрал черепаховый гребень и шпильку с гроздью жемчужин на самом конце. Он вручил Ямапи пузырек духов, которые он нанес на голую кожу шеи, а потом Ямапи заткнул пузырек за пояс и склонил голову перед своим отражением.
Странно, насколько иначе он теперь выглядел, каким он казался тонким и хрупким под тяжестью нескольких слоев ткани и под маской из разных красок для лица. Кояма сделал шаг назад и посмотрел на него с легким благоговением, а Ямапи открыл и закрыл рот, потому что слова попросту оставили его.
Он услышал, как Кояма сказал за его спиной, мягко улыбнувшись и скрестив на груди руки:
- Ты красив.
Кояма дал ему складной веер и платок, но Ямапи медленно и тихо склонился к туалетному столику и заткнул за пояс маленький нож. Кояма закатил глаза.
- Гейши из Киото не носят за поясом нож, - сообщил ему Кояма, но Ямапи чувствовал, что ему смешно, – я уже говорил тебе, Ямашита-кун. Мужчине не превратиться в гейшу за одну ночь. Ты вообще знаешь, зачем существует особая школа для гейш, и почему вообще существуют окии?
Ямапи пожал плечами.
- Просвети меня.
- Потому, что требуются месяцы, пока женщина станет гейшей в самом благочестивом смысле этого слова, - сказал Кояма, тут же издав недовольный звук, когда Ямапи провел по щеке пальцем, размазывая тщательно наложенный грим. Кояма подхватил еще одну красящую палочку – снова нанести румяна – и отбросил руку Ямапи от его лица.
- Ямашита-кун! – отругал он Ямапи сердито, качая головой. – Для этого существуют церемонии – для гейш, перед тем, как их признают. У тебя нет ни окии, ни старшей сестры, ни даны – никого. Ты появился ниоткуда. Это Гийон, пойдут разговоры.
Ямапи фыркнул. Кояма сердито посмотрел на него за это.
- Я просто скажу всем, что я из Понточо, свободная гейша, гуляющая сама по себе.
- Такого не бывает, - сообщил Кояма, шлепнув его по бедру бумажным веером, - И не стой, как мужчина! Держи ноги вместе, не вихляй бедрами.
- Да, Кеичиро-сан, - Ямапи закатил глаза, потом сообразил: Кояма всего лишь пытается помочь. Кояма несколько раз одернул его кимоно, пока оно не легло на Ямапи, как ему было нужно, но самому Ямапи показалось, что кимоно только потяжелело на его плечах.
- Я полагаю, ты иразговариваешь, как гейша из Киото, и двигаешься? – спросил Кояма, но теперь он на самом деле выглядел обеспокоенно. Ямапи постарался скрыть нервозность, но даже под слоями грима и дорогих одеяний он почувствовал внезапную тревогу, забившую, казалось, все поры его кожи.
- Это Гийон, - сказал он и поджал губы, - Все будет нормально.
- И как же ты можешь быть так уверен?
Ямапи слабо улыбнулся. Он вытащил нож из-за оби и отдал его Кояме.
- Пожалуйста, окажи мне честь, - сказал он, и в следующие несколько мгновений между ними не было произнесено ни слова.
- Не запачкай свои таби, - предупредил его Кояма, показывая на белые носки, аккуратно охватывающие лодыжки Ямапи, но растянул воротник кимоно Ямапи, пока не показался бледный локоть, и сделал, как обещал. Ямапи не издал ни звука боли, когда лезвие разрезало кожу.
::::
Ямапи шел по боковой улице, ведущей к больнице, стиснув зубы. Семья, владевшая больницей, была известна на весь Гийон и насчитывала несколько поколений врачей. Глава семейства был коллегой отца Ямапи и… Ямапи остановился на этом.
Утро еще только начиналось, когда начали появляться первые сонные, со слипшимися глазами, тягачи рикш, что бы проводить его тоскливыми взглядами. Он выглядел как нечто невиданное ранее, и Ямапи знал, что на их месте думал бы так же.
Зеркала отражали остроглазую молодую гейшу с губами в форме цветка фиалки. Ямапи признал, что в его походке было все же что-то странное, но он старался научиться ходить не так быстро, что бы не выглядеть слишком замотанным, и не так медленно, что бы не казалось, что у него проблемы с кимоно. Кояма упомянул, что должно казаться, будто он плывет над землей, и Ямапи попытался так идти, скользя подошвами деревянных туфель над отполированным камнем мостовой, пока ему не попался сильно выступающий камень, и он едва не споткнулся.
Любопытно, однако, не то, как ему удалось устоять, а тот внезапный звук, что он издал – тихое смущенное подобие хныканья, которое, хоть и было странно невинным, но заставило мужчину в синем кимоно остановиться и посмотреть на него с беспокойством.
- Какое же чудесное у нас утро, - сказал мужчина и улыбнулся. – Но нам стоит иногда быть осторожнее с тем, что мы встречаем на пути.
Он поклонился Ямапи, и Ямапи поклонился в ответ, слегка вымотано, но с улыбкой в глазах, и задержал взгляд, достаточно долго, что бы оставить у мужчины нужное впечатление.
Мужчина широко улыбнулся в ответ, показывая кривые зубы, и Ямапи пошел своей дорогой, с трудом подавив смех.
Приблизившись к дверям больницы, он изобразил на лице легкий дискомфорт, пытаясь при этом выглядеть привлекательно. Кояма закатил глаза и стукнул себя по лбу при виде Ямапи, старательно изображающего надувшуюся больную женщину, и сказал, что между обычной женщиной и гейшей есть разница, а Ямапи должен выглядеть так, словно ему дурно, если это то, что он хотел, а не так, будто он ничего не понимает.
Ямапи вошел через распахивающиеся деревянные двери и попросил позвать директора больницы. Медсестра нервно проводила его по длинному пыльному коридору и попросила подождать. Он был выше нее, даже учитывая его семнадцать лет, но казалось, что ее не предупредила даже репутация директора больницы. В конце концов, сенсей был любителем молодых гейш и был завсегдатаем чайного домика Комории. Медсестра поклонилась и велела ему подождать.
Мгновения спустя вошел врач в белом халате поверх светло-серого кимоно. Ямапи встал, когда дверь захлопнулась с громким стуком, и, щурясь, попытался в тусклом утреннем свете рассмотреть торопящегося к нему доктора. Однако это был не врач, а молодой человек не намного старше него. С одного уха у него свисала пара очков, а его волосы были в беспорядке. У него был спокойно-надменный вид, этакая аура дворянина, но, когда он оперся о стол и окинул Ямапи взглядом, то прищелкнул языком и расхохотался.
- Мой отец, - сказал он и скрестил руки, - мой отец уехал гонять женщин в Осаке, женщин такого же легкого поведения, как и ты. Если у тебя к нему дело, предлагаю тебе вернуться в другой раз, а не…
- У меня порез на плече, - выпалил Ямапи, и мысленно обругал себя за такую неосторожность.
Описать странное выражение на лице молодого человека было бы трудно, так как он сначала смутился на мгновение, а потом одновременно развеселился и слегка разозлился. В комнате был деревянный стул, и он велел Ямапи сесть.
- Из какой ты окии? – спросил молодой человек, и Ямапи понял, что ему не любопытно или слегка интересно, а беспокойно. Ямапи прикусил губу.
- Из окии в Понточо.
- Из какой окии? – спросил молодой человек и склонился ближе.
Он жестом показал, что бы Ямапи открыл плечо, и Ямапи с трудом выдохнул и снова прикусил губу.
- Мне дурно от вида крови, - сказал Ямапи, понижая голос на октаву. – Пожалуйста, доктор, делайте, что хотите, только не…
Внезапно молодой человек потянул за воротник его кимоно, отрывая плечо. Он прищелкнул языком. Ямапи захотелось его стукнуть.
- Так из какой ты окии? – сказал молодой человек. – Этот порез выглядит так, словно его нанесли с близкого расстояния.
- Я упала на кусок стекла, - прошептал Ямапи, опуская глаза и отводя взгляд в сторону. Теплое дыхание пощекотало кожу, и его запах был приятно прохладным, словно летние листья и персики. Ямапи задрожал, когда мозолистый палец проследил край пореза в три дюйма на его левой лопатке. Кояма был сама аккуратность.
- Ты слишком высокая для гейши, - он услышал, как молодой человек сказал тихо, перед тем, как промокнуть рану влажным полотенцем, пытаясь, видимо понять, сколько он может причинить Ямапи боли. – Сколько тебе лет?
- Семнадцать, - немедленно ответил Ямапи, но не посмотрел ему в глаза.
- Почему такая молодая девушка как ты, - тут он втер какой-то крем в порез Ямапи, заставив его поморщиться и резко втянуть воздух, - Почему ты выбрасываешь свою жизнь? У тебя есть будущее.
- Я из бедной семьи. Умереть в рыбной вони и недовольстве – вот мое будущее, - сказал Ямапи и вспомнил историю гейши, которую продали в окию в очень раннем возрасте. – Это был мой собственный выбор.
Молодой человек больше ничего не сказал. Наконец, он отошел в сторону и сказал, что рана затянется через несколько дней, если ее перевязать и ухаживать, как предписано. Он разобрался со счетом и, зажав тонкий лист бумаги зубами, начал рыться на полках в поисках пузырька с кремом. Он вручил Ямапи счет, и тот постарался взять его двумя пальцами и поэлегантнее, кланяясь достаточно низко, что бы показать то, что было скрыто кимоно.
- У тебя мужские плечи, - рассмеялся молодой человек, и на секунду Ямапи застыл, но потом распрямился и постарался изобразить легкое недовольство. Он надул нижнюю губу, но молодой человек ничего не сказал, только наклонил голову, взявшись за подбородок двумя пальцами. – Странно, что мужчины находят такую женщину как ты красивой, - сказал он, слегка задумчиво. – Ты настоящая красавица, но это обманчиво. Интересно, почему же мой отец этим восхищается. – Он махнул рукой, показывая, что Ямапи может покинуть комнату, но Ямапи не вышел, еще нет.
- Сенсей, - прошептал он беззвучно, пытаясь звучать, словно ему больно. И, в некотором роде, так оно и было. – Почему вы питаете такую ненависть к нам, к гейшам?
Что-то нашло на молодого человека, что-то странное, потому что сразу же он рассмеялся и его взгляд смягчился и потеплел. Ямапи потянул за ворот кимоно, сильнее натягивая его на плечи, и поправил оби на талии. Он стоял около окна, где лучи утреннего света проникали сквозь занавеси и освещали теплым светом его лицо. Его восхитило, как нити на рукавах заискрились на свету, и, на мгновение, он задержал взгляд на узоре кимоно, его осенние цвета стали богаче и ярче на солнце, ожили.
- Ты должна уйти, - сказал молодой человек тихо, и Ямапи посмотрел на него с любопытством – что он думает о кимоно, скажет ли он еще что-нибудь. Но молодой человек повернулся спиной к Ямапи, и в его голосе был какой-то своеобразный скрежет, когда он сказал Ямапи, что они ожидают еще пациентов в этот день.
Продолжение следует...
Пора заводить тэг "переводы". А когда-то я ведь думала, что "ни-за-что!" не буду переводить фики. Казалось: я и сама прекрасно читаю, а для других стараЦцо лень. Попав в относительно молодой фандом - не смогла удержаться. (До этого сидела в ВК иГП фандомах, где и без меня море англоязычных переводчиков, может, и лучше меня).